Григорий Нисский, конец IV века

Исполнен был Гроб света, так что хотя и ночь была, однако в двух образах видел: внутренне, чувственно и душевно.

Монах Бернар, 863-879 гг.

В Великую Субботу, накануне Пасхи на утреннем церковном служении в храме Гроба Господня по пропении "Кирие, элейсон" (Господи, помилуй. - Ред. "ПБ"), ангел нисходит и возжигает лампады, висящие над Гробом Господним. Патриарх передает этот огонь епископу и наконец всему народу.

Римский папа Урбан II, 1905 г.

Поистине в этом храме почивает Бог, в этом (месте) Он за нас умер и был погребен. Доселе не перестает Он там являть Свои чудеса, ибо во дни святых страстей Своих, когда все огни погашены над Гробом Его и в храме, внезапно погашенные лампады возгораются. Чье сердце, сколько бы оно ни было окаменелым, не смягчится этим явлением?

Русский игумен Даниил, 1105 г.

Мне, худому и недостойному рабу, пришлось увидеть своими глазами, как сходит свет к Гробу Иисуса Христа... В Великую Пятницу после вечерней службы натирают Гроб Господний, промывают лампады все, вливают в них масло... И, воткнув фитили в оловянные держатели, не зажигают их, а оставляют в лампадах незажженными. Запечатывают Гроб в два часа ночи, тогда же гасят все лампады и свечи по всем церквам в Иерусалиме.

Утром в Великую Субботу в шесть часов дня собираются все люди у церкви Воскресения, приходит бесчисленное множество народа от всех стран... Все места около церкви и около распятия Христа заполняются людьми. Все собравшиеся люди стоят с незажженными свечами и ждут открытия церковных дверей... Всех людей церковь не может вместить, и многие люди вынуждены стоять вне церкви, около Голгофы, около Крайнева места и там, где был найден Крест Господень...

Все люди в церкви и вне церкви ничего иного не говорят, только "Господи, помилуй!" Взывают непрерывно и вопят так сильно, как будто стучит и гремит все это место от вопля людей. Если бы кто имел каменное сердце, то и тогда не смог бы не прослезиться. Всякий человек тогда обращается к себе, вспоминает грехи свои и говорит сам себе: "Неужели из-за моих грехов не сойдет святой свет?"

И так стоят все верующие люди со слезами и сокрушенным сердцем...

Католические попы в великом алтаре стояли. И как наступил восьмой час дня, начали вечернюю службу вверху Гроба попы православные, были тут и все духовные мужи и все пустынники. Католики в великом алтаре начали верещать по-своему. Так все они и пели... И как начали читать паремии великой субботы, на первом чтении паремии вышел епископ с дьяконом из великого алтаря, подошел к дверям гробным, посмотрел в гроб сквозь крестец дверей, не увидел света в Гробе и возвратился назад. И как начали читать шестую паремию, тот же епископ подошел к дверям гробным н ничего не увидел. Тогда вес люди завопили со слезами: "Кирие, элейсон!" И тогда миновал девятый час и начали петь песнь проходную "Господу поем", тогда внезапно пришла небольшая туча с востока и стала над непокрытым верхом церкви, пошел небольшой дождь над Гробом и очень намочил нас, стоящих у Гроба. Тогда внезапно и засиял святой свет во Святом Гробе, исходило из Гроба блистание яркое. Свет святой не такой, как земной огонь, но чудный, светится иначе, пламя его красное, как киноварь, несказанно светится... Не может быть такой радости человеку, какая бывает всякому христианину, увидевшему свет святой...

Афонский инок Парфений, 1845 г.

Вышли мы на площадь ко Святым вратам великого Воскресенского храма. На той площади, на правой стороне, к армянской церкви, видны на мраморе следы ног Омира турчанина, уверовавшего во Христа. Близ у самых Святые врат, на левой стороне, стоит средняя колонна, мраморная, с трещиной, из которой изошла благодать, то есть святой свет, и которая от всех почитается, и все ее целуют, как православные, так и неправославные и армяне. О сем происшествии хочу здесь немного написать, как о нем православные христиане восточные единогласно говорят, да и сами турки утверждают. В стене есть мраморная плита, вся исписана, и говорят, что самое это происшествие написано, но мы читать не можем, потому что писано сирийскими буквами, на арабском языке, и я только слышал, но не читал, а происшествие было... такое. В то время, когда греки были до предела отягчены турецким игом, богатые армяне вздумали покуситься на то, чтобы отстранить греков от Гроба Божьего и вытеснить из Воскресенского храма, собрали великую сумму денег и подкупили Оттоманскую Порту и все иерусалимское начальство, уверяя неверных, что святой свет сходит не ради греков, но ради всех христиан, и, ежели, мы, армяне, будем там, - тоже получим. А турки жадны до денег, податливы па подкуп и потому сделали по армянской воле и утвердили, чтобы армянам одним получать святой свет...

Наступила Великая Суббота: армяне все собрались в храм, а греков бедных турецкое начальство выгнало вон. О, какой неизреченной горести и скорби исполнились греки! Едино было им утешение - Гроб Спасителя, и от того их отлучили, и Святые врата для них затворили! Армяне - внутри церкви, а православные - на улице, армяне веселятся, а греки плачут, армяне торжествуют, греки только рыдают! Православные стояли против Святых врат на площади, а кругом стояло турецкое воинство - караулили, чтобы не было бунту. Как сам патриарх, так и все стояли со свечами, имели надежду хоть от армян в окно получить благодать. Но Господь восхотел другое устроить и показать истинную веру Своим огненным перстом, и утешить Своих истинных рабов - смиренных греков. Уже пришло время, в которое сходит благодать, но ее нет, армяне испугались, начали плакать и просить Бога, чтобы послал им благодать, но Господь не услышал их. Уже полчаса прошло и более, а святого света нет. День был чистый и красный. Патриарх сидел к правой стороне. Вдруг ударил гром, и на левой стороне средняя колонна мраморная треснула, и из трещины вышел огонь пламенем. Патриарх встал и зажег свои свечи, и от него зажгли все православные христиане. Тогда все возрадовались и возвеселились, а православные арабы от радости начали прыгать и скакать и кричать: "Ты есть один Бог наш Иисус Христос! Одна наша истинная вера - православных христиан!" И начали бегать по всему Иерусалиму и сделали по всему городу шум и гам. Они и теперь это делают, вспоминая, прыгают и кричат вокруг Божьего Гроба, хвалят Единого Истинного Бога Иисуса Христа и ублажают православную веру. Воины же, турки, кругом стоявшие на страже, видевшие это чудо, очень удивились и ужаснулись. Из числа их один, именем Омир, стоявший у монастыря Авраама на страже, тотчас уверовал во Христа и закричал: "Один Истинный Бог Иисус Христос! Едина истинная вера - православных христиан!" Армяне внутри у Гроба Божия ничего не получили, остались с одним стыдом.

Архимандрит Феоктист, наместник Саввино-Сторожевского монастыря, 1994 г.

Впервые я побывал в Иерусалиме на Пасху в 1994 года. Мы с группой паломников приехали на Страстной седмице. В Великую Субботу днем перед храмом Воскресения Христова собралось множество народа - вся площадь заполнилась людьми. В храм проникнуть было трудно. Паломники еще с вечера занимали там места и всю ночь пребывали в храме. Но наутро оттуда вывели всех, у кого не было приглашения. У меня тоже не было приглашения. Но я взял с собой видеокамеру, чтобы, вернувшись в монастырь, показать братии, как сходит Благодатный огонь.

Мне все же удалось зайти в храм. Хожу, выбираю удобное место для съемки. Вижу вверху небольшой балкончик. Там какие-то высокие чины стоят. Поднимаюсь по лестнице, показываю им на камеру, говорю по-гречески: "Не найдется ли тут места для меня?".

- Нет, не найдется, - отвечают.

Когда я спустился, увидел, что с одного балкона на другой длинную доску положили (метра 4 над полом) и на нее два оператора встали. Ну, думаю, я не толстый, там места и для меня хватит. Подождал, пока внимание всех отвлек крестный ход с иерусалимским патриархом во главе, направляющийся к Кувуклии и... Никто и не заметил, как я уже на доске оказался. Стою, снимаю. Внизу подо мной целое море народа. Все с пучками свечей в руках (в пучке по 33 свечи, по числу лет Спасителя). Патриарх вошел в Кувуклию ко Гробу Господню (двери ее были накануне заперты и опечатаны, все свечи и лампады потушены).

Ожидание длилось минут семь. И вдруг я увидел в воздухе при свете дня яркие голубоватые молнии. Они вспыхивали в разных местах над головами людей. Иногда молнии ударяли прямо в стены храма и отсвечивали, озаряя все голубоватым сиянием. У многих сами собой зажглись свечи.

Тут началось всеобщее ликование. Кто плачет, то кричит, кто смеется. Платками машут, арабы друг другу на спины взобрались, бегают и кричат: "Вера православная лучше всех!" В это время Патриарх из Кувуклии вышел с горящими свечами. Тут уж все свечи зажгли друг у друга. Казалось, что внизу целый океан огня. Такого яркого, что даже солнечный свет не мог его затмить.

Цит. по: Огонь, сходящий с небес // Вестник Замоскворечья, 3 октября 2004 г.