Алтарь храма Воскресения Христова довольно возвышен, большой престол храма осенен величественным вызолоченным балдахином; из алтаря направо вверх ход на Голгофу, а налево - в ризницу, где хранятся все драгоценности святого храма и часть древа животворящего креста Господня. Вне храма, близ самых святых врат, на левой стороне, стоит средняя колонна, мраморная с трещиною, из которой изшла благодать, то есть святой свет, и которая от всех почитается, и все ее целуют, как православные, так и неправославные, армяне. О замечательном происшествии, бывшем при этой колонне, повествуется следующее в сказании инока Парфения (Часть 4, стр. 10-12):

Во едино время, когда греки были до конца отягчены турецким игом, богатые армяне вздумали вытеснить греков от гроба Божия и из Воскресенского храма: собрали великую сумму денег и подкупили Иерусалимское начальство, уверяя неверных, что святой свет сходит не ради греков, но ради всех христиан, и ежели мы, армяне, будем, там, - тоже получим. Турки сделали по армянской воле, и утвердили, чтобы армянам одним получать святой свет. Армяне весьма возрадовались, и писали по всем землям к своим единоверцам, чтобы шли больше на поклонение, что их воля, и сошлось их многое множество. Наступила великая суббота; армяне все взобрались в храм, а греков бедных турецкое воинство выгнало вон. О, какой неизреченной горести и скорби исполнились греки! {113} Едино было им утешение - гроб Спасителя, и от того их отлучили, и святые врата для них затворили! Армяне - внутри церкви, а православные на улице; армяне веселятся, а греки плачут; армяне торжествуют, а греки горько рыдают!

Православные стояли против святых врат на площади, а кругом стояло турецкое воинство, караулили, чтобы не было бунта. Как сам патриарх, так и все стояли со свещами, имея надежду хоть от армян в окно получить благодать. Но Господь восхотел другое устроить - показать истинную веру Своим огненным перстом и утешить Своих истинных рабов, смиренных греков. Уже пришло время, в которое сходит благодать, но ее нет; армяне исщгались, начали плакать и просить Бога, чтобы послал им благодать; но Господь не услышал их. Уже полчаса прошло и более, а святого света нет. День был чистый и красный. Патриарх сидел к правой стороне. Вдруг ударил гром, и на левой стороне средняя колонна мраморная треснула, и из трещины вышел огнь пламенем. Патриарх встал и зажег свои свещи, и от него зажгли все православные христиане. Тогда все возрадовались и возвеселились; а православные арабы от радости начали прыгать, и скакать, и кричать: "Ты еси един Бог наш Иисус Христос; едина наша истинная вера - православных христиан!". И начали бегать по всему Иерусалиму, и подняли по всему граду шум и крик. Они и доднесь творят сему память, прыгают и кричат кругом Божия гроба, хвалят единого истинного Бога, Иисуса Христа, и ублажают православную веру. Воины же турки, кругом стоявшие на страже, видевшие сие чудо, весьма удивились и ужаснулись. Из числа их один, именем Омир, стоявший у Авраамиева монастыря на страже, тотчас уверовал во Христа и закричал: "Един истинный Бог - Иисус Христос; едина истинная вера -православных христиан!", а сам прыгнул вниз к христианам, с вышины более 15 аршин, и ноги его ступили на твердый мрамор, как на мягкий воск; и доднесь видны два следа его, изображенные как на воску; хотя неправославные и стараются их загладить, но я еще своими очами видел и своими руками осязал их. И колонна с трещиною опаленная стоит. Воин же Омир, спрыгнув, взял свое оружие, железом воткнул в камень, как в мягкий воск, а сам беспрестанно прославлял Христа. За сие турки отсекли ему голову, а тело его сожгли; кости же его греки собрали, положили в раку и поставили в женском монастыре великой Панагии, где они и доднесь источают благоухание. Армяне внутри у гроба Божия ничего не получили, остались с одним стыдом. Паша Иерусалимский и прочие турецкие начальники весьма вознегодовали на них, хотели их всех изрубить, но убоялись султана, только наказали их тяжко.

Путеводитель во святый град Иерусалим ко гробу Господню. Издание Русского Пантелеимонова монастыря, - М., 1898 г.